Вид, ради которого не жаль ослепнуть…
0
Насчет шинели и сапог не скажу, а остальное – правда.
Пик Коммунизма – самая высокая вершина Памира и бывшего СССР – 7495 м (ныне пик Самони в Таджикистане). Местные жители называют ее Уз-Терги («Кружит голову»). Еще бы! В прихожей небесной обители головокружение человеку обеспечено.
Покорение высочайшей вершины Памира, названной сначала пиком Сталина, было делом огромной научной и политической важности. И состоялось в 1933 году усилиями Таджикско-Памирской экспедиции Академии наук и Совнаркома СССР.
Руководил ею Николай Петрович Горбунов – географ, государственный деятель, но… не альпинист. Горного опыта у него не было. А штурмовую группу, в которую входил и Евгений Абалаков, возглавлял Александр Гетье – человек в горах «свой».
На Абалакова Горбунов еще в Москве глаз положил: 26 лет парню, аспирант высшего художественно-технического института, в студенческие годы окончил Школу альпинистского мастерства и вообще скалолаз от Бога. Сам родом из Красноярска, из семьи сибирских казаков, промышлявших в тайге золото. С детства лазил по знаменитым Столбам, потом побывал на вершинах Саян, Горного Алтая, Кавказа. Его физические данныепрофессора медицины считали эталоном качеств спортсмена, равным «единице». А главное, человек он был хороший: добрый, отзывчивый, готовый к самопожертвованию в тяжелейших условиях восхождений. Словом, мужик что надо для взятия высотного полюса страны.
Целью экспедиции было изучение гигантских высокогорных «белых пятен» Памира, восхождение на пик Сталина и установка на нем двухпудовой автоматической радиометеостанции, научная уникальность которой состояла в передаче погодной информации с вершины пика в высотную обсерваторию на леднике Федченко.
Восхождение на вершину планировалось массовое. Но… невероятные трудности подъема, гибель двух товарищей – это многих подкосило и физически, и морально. Один только Абалаков не сдался – как челнок таскал на себе продукты и палатки по опаснейшему восточному гребню, чтобы устроить промежуточные лагеря на пути к вершине и облегчить подъем остальным участникам штурмовой группы. Восходителей было шестеро.
Абалаков с товарищем с огромным напряжением сил подняли и установили на семитысячной высоте радиометеостанцию. Трое альпинистов, не выдержав экстремальных условий восхождения, вынуждены были спуститься вниз. В высотном лагере остались Абалаков, Горбунов и тяжело заболевший Гетье. Его сердце не выдержало сильного напряжения при попытке поднять научное оборудование к вершине. И теперь он неподвижно лежал в палатке, его беспрерывно рвало.
На десятые сутки штурма вершины грянула высокогорная буря, а вместе с ней мороз минус сорок пять градусов. К утру Горбунова и Гетье вместе с палаткой завалило тяжелыми пластами снега и льда, и они, заживо погребенные, задыхаясь, просили о помощи. Абалаков сумел откопать товарищей, но Гетье был очень плох – опасались рокового исхода. На другой день – это было 3 сентября – установилась хорошая погода. Из еды у группы остались банка рыбных консервов и плитка шоколада. По уму надо было скорее спускаться: не дай бог ляжет туман – тогда все трое просто погибнут от истощения.
Но Горбунов считал необходимым любой ценой выполнить задание правительства и подняться на вершину. Гетье остался в лагере один. Горбунов и Абалаков отправились на последний штурм. Горбунову было 44 года. Он поднялся на северо-восточную вершину на высоту 7380 м и сильно обморозился. До пика оставалось всего-то около ста метров по вертикали, но одолеть гребень Горбунов уже не мог. Он остался фотографировать и делать наброски хребтов этого запутанного узла. «Дожимать» вершину Евгений Абалаков отправился один:
«По вершинному, острому, как лезвие, ножа гребню, стараясь с наибольшей силой вонзать кошки и ледоруб и сохранить равновесие под ударами бокового ветра, поднимаюсь к последним скалам вершины, – вспоминал он. – Странное чувство – опасение, что не дойдешь, заставляет нарушать медленный ритм движения. Уже на четвереньках взбираюсь на скалистую вершинную площадку. <…> Последний крутой тяжелый кусочек преодолен. Справа гряда скалистых более пологих выходов. Первые плиты камней. Вершина!.. Вот она! Не выдержал, от волнения и радости на четвереньках вполз и лег на чудесные, чуть тепловатые и защищенные от холодного ветра плиты».
С вершины Евгению открылисьтысячи горных хребтов, уходивших за границы Китая, Афганистана и Индии. Над ним было темно-фиолетовое небо, под ним садилось солнце, освещая снизу фигуру восходителя и бросая на облака его гигантскую тень… Он пробыл на вершине 45 минут. Сложил тур из камней и оставилтам в консервной банке записку с сообщением о восхождении.
Пик был взят, и по возвращении альпинистов в нижний лагерь в Кремль ушла победная телеграмма с пламенным приветом товарищу Сталину. Вскоре после восхождения Евгений Абалаков временно ослеп, а Горбунову через полтора месяца в Ташкенте ампутировали обмороженные пальцы на ногах: три – на левой и два на правой.
14339
